Да, думаю, подойдет.

Скажу Надюше, что папа попросил передать ей куклу в подарок. Пускай ребенок хотя бы думает, что отцу есть до нее дело. С теми мыслями я потушила свет и, не оборачиваясь больше, нырнула в дверной проход – обратно.

* * *

Когда я вернулась, Надя уже была в постели. Рядом – как всегда оставленная на ночь лампа.

– Папенька не вернется, да? – тихонько спросила Надя, увидав меня. И вздохнула.

– Не вернется, – тоже вздохнув, подтвердила я. – Ты же знаешь, солнышко, папа много работает, чтобы у тебя были красивые платья и самые лучшие учителя. Но он, разумеется, все равно тебя любит – не сомневайся в этом ни на минуту! Смотри, что он мне передал для тебя.

Оглядываясь по сторонам, тихо, как преступница, я вынула из-за спины куклу. И увидела, как засветились Надины глаза – еще до того, как я показала игрушку; просто от осознания, что папа и правда что-то ей передал.

Надя вскочила и села на постели.

– Какая красивая… А платье! Просто невероятное! Американская?

– Наверное, – невольно улыбалась я. – Как назовешь?

– А вам какое имя нравится?

Я пожала плечами. У куклы конечно было имя, тоже эльфийское – но это там, в далеком 2018. А здесь, в руках маленькой девочки, я почему-то воспринимала ее совсем иначе. Будто у куклы началась новая жизнь.

– Пусть будет Хоуп, – сказала я. – Знаешь, как переводится «hope» с английского? Надежда.

– Пусть будет Хоуп, – согласилась Надюша и бережно посадила куклу возле подушки. Снова вздохнула: – я попрошу папеньку нанять мне учителя английского. Я знаю только французский и немецкий. И латынь – но совсем чуть-чуть. Это непорядок.

– Непорядок, – согласилась я.

Спала в эту ночь Надя удивительно спокойно.

Чего не скажешь про меня.

Я выходила на балкон подышать холодным ноябрьским воздухом, выпила теплого молока, почти час проболтала с Глашей на кухне, надеясь хоть этим отвлечься. Потом даже взялась перечитывать салонные беседы из «Войны и мира» – бесполезно. Сна ни в одном глазу. Уже стояла глубокая ночь, часа три, и все домашние слуги давно спали – когда я услышала знакомый грохот мотора под окнами.

Они вернулись вдвоем – барон фон Гирс и эта его Роза. Шофер завез машину куда-то во двор, а сами они деловито вошли в дом. Я, бросив книжку, со всех ног бросилась на лестницу – сама не знаю зачем. Попасться на глаза я, конечно, не хотела, но желала удостовериться – это и правда барон? Вернулся, несмотря на убеждение Нади в обратном? А вдруг я слишком плохо о нем думала, и он вернулся именно, чтобы пожелать дочери спокойной ночи?

Вряд ли…

Они торопливо скрылись за двери в хозяйские апартаменты, мне и прятаться не пришлось. Даже не знаю, жалела я или радовалась, что не попалась на глаза фон Гирсу? С одной стороны, я все еще в платье, которое надевала к ужину, и волосы у меня сегодня уложены на удивление удачно… С другой – зачем мне это надо? Разве, чтобы высказать «папеньке» в лицо, как отвратительно он ведет себя с дочерью. Высказать, что ребенок ждал его весь вечер, пока он развлекался со своей Розой.

В общем, хорошо, что он меня не заметил, и я не вздумала и правда все это ему высказать. Все-таки речка здесь совсем рядом, через дорогу, а искать меня, глупую Маргариту, в 1913 году точно никто не будет.

…Обдумывала я все это, стоя на лестнице и уныло глядя на запертые двери баронских апартаментов. Я даже ойкнуть не успела, когда эти двери вдруг распахнулись, и фон Гирс, собственной персоной, стремительно вышел в вестибюль. И сразу увидел меня.

Не одна я была застигнута врасплох: барон тоже не ожидал увидеть посторонних в такой час. Только вот, если я растерялась, то он разозлился.

– Вы кто? – прозвучало до крайности неприветливо.

Не знаю, где я набралась храбрости, но все-таки взяла волю в кулак и спустилась к нему по лестнице.

– Гувернантка… Новая Надина гувернантка.

Брови его поднялись, будто он только теперь и вспомнил, что на свете есть некая Надя, которая приходится ему дочерью. А потом баронские глаза сузились в две щелки – ярко-зеленые и поистине дьявольские.

– И что вам нужно?

– Я ждала вас вообще-то.

У меня тряслись поджилки от взгляда его глаз, но я с упрямой, никому не нужной храбростью смотрела точно в них и уже знала, что сейчас будет скандал. Я решилась. Выскажу ему все в лицо, как и хотела! Он отвратительно поступает с дочерью! Гадко и подло отыгрываться на ребенке – что бы ни совершила ужасного ее мать!

В крайнем случае (ну, если меня уволят), Яша говорил, что у него есть план «Б»…

– Послушайте, – начала я с места в карьер, – я специально вышла, чтобы с вами поговорить. Серьезно поговорить. Чтобы вам сказать, что Надя прождала вас весь день и весь вечер. Она так надеялась, что вы хотя бы перед сном зайдете… и пожелаете ей спокойной ночи…

Удивительно, но слушал меня господин барон молча и крайне внимательно. До того внимательно, что под конец речи я сбилась все-таки. Скандала почему-то не получалось.

– Понятно, – покивал он задумчиво и как будто даже с сожалением. – Но сейчас, думаю, Надя уже спит?

– Ну да…

– В таком случае, вы поздно мне обо всем сообщили. – Он подошел ближе и посмотрел мне в глаза практически в упор. С тем же до озноба страшным прищуром. – Это было первое ваше упущение, или я должен знать о чем-то еще?

– Мое упущение?..

– Ваше. В целом, я оценил вашу смелость и вашу озабоченность девочкой, но также я ценю разумный подход. Этот разговор мог подождать до утра. И это уже ваше второе упущение?

– Слушайте, если это и упущение, то явно не мое! Что вы за отец такой, если вам нужно специально сообщать, что ребенок вас ждет? Да, ваша дочь все держит в себе и никогда бы в этом не призналась, но на то вы и отец, вы сами понимать должны! Во всех нормальных семьях принято, чтобы родители заглядывали к детям хотя бы перед сном! И привозить гостинцы после дороги! Всегда! Во все времена!

Меня понесло, да. Я ведь говорила, что терпеть не могу собеседования? Вот именно поэтому я их терпеть и не могу. Потому что совершенно не умею вовремя заткнуться.

– Вижу, мы друг друга не поняли, – заключил он и с утомленным вздохом потер переносицу. Ловким жестом выудил из кармана изящные часы и сообщил мне: – сейчас без четверти три. Ровно в шесть и ни минутой позже жду вас в своем кабинете.

– Но…

– С рекомендациями, разумеется.

– Хорошо, – сдалась я.

И подумала, что план «Б» вот-вот придется пускать в ход.

* * *

Шанса проспать у меня просто не было: чуть свет весь дом разбудили звуки фортепиано – стройные и мелодичные, но, тысяча непечатных выражений, не в половине шестого утра ведь!